Стеклянный мёд (глава пятая)

Глава пятая,

в которой Осень и кот рассказывают правдивую притчу, а также раскрываются причины глобальной осведомленности Ксаверия.

         - Это было в те времена, когда никто никого не боялся. Мыши ходили в гости к кошкам, лисы угощали зайцев морковными пирогами, а люди понимали язык эльфов, мумзиков и прочих мифических персонажей, - начал Ксаверий.

         - Я бы попросил! - запротестовал чайник, - Какой же ЛоббиТобби мифический персонаж? Его можно потрогать, с ним можно поговорить, он поет (хоть и плохо, но все же), чай пьет (а вот чай пьет хорошо, талантливо)!

         - А  чайники тогда по дорогам и бездорожью не шастали, а вели скромный оседлый образ жизни, – парировал Ксаверий.

         - Это произошло так давно, что люди с тех пор успели не только забыть языки эльфов, фей и мумзиков, но даже самих эльфов и фей стали считать сказочными персонажами, а про мумзиков вообще забыли, - печально подтвердила Осень.

         - Здешние земли походили на рай: просторные луга, прекрасные леса, чистые реки, даже болота - и те  выглядели нарядными и приветливыми. А почему так было? Потому что у каждого кустика, у каждой кочки, у каждого ручейка, у всего, куда не кинь взгляд,  был свой хранитель.  Ручейники чистили русла ручьев, мумзики выхаживали даже самые слабенькие растения, даже хыки приносили пользу, - мелодичным речитативом повествовал кот.

- Так было неспроста,- объяснила Осень, - в незапамятные времена каждому времени года подчинялись все земли разом.

- А сейчас кто хочет - снежных баб лепит, кто не хочет - сирень нюхает? – усмехнулся чайник.

- Ты не понял. Раньше Зима, например, наступала на всех землях разом. Затем приходил черед Весны, и она принималась за дела, даже не успев толком рассмотреть, что Зима начудила в свое царствование. Думаешь, Весна без помощников управилась бы со всеми почками, травинками, успела бы разбудить пчел, уследила бы за каждым закоулком? Вот и старались мумзики и феи, хыки и стрекозяблики, эльфы и ручейники…

- Но однажды….- напомнил Ксаверий.-  Что же все-таки случилось однажды?

         Осень  слегка смутилась, ее щеки порозовели, а ресницы задрожали:

         - Честно говоря, в те времена я была более молода и  легкомысленна, чем сейчас, поэтому немного опоздала на собрание. Кто начал спор и по какой причине, сейчас уже сказать сложно. Каждый кивает друг на друга, да и вообще эту тему старается не затрагивать. В последние несколько сотен лет никто о ней даже и не вспоминал, поэтому я и сама стала подзабывать детали.

         - Если бы только детали, - усмехнулся  кот.

         - Но однажды…, - настойчиво повторил мумзик.

         - Да, однажды кто-то завел спор о том, кто главнее. Понимаете, Весна, Лето, Зима и я никогда не задумывались, кто важнее, кто должен быть первым, а кто должен уступить дорогу другим. Как-то само собой повелось, что Весна наступает сразу  вслед за Зимой, Лето приходит на смену Весне, я принимаю эстафету у Лета, ну а Зима замыкает круг. Вернее как раз вот на этом и начался спор: кто начинает, а кто замыкает. Но ведь как это определишь, если нельзя разорвать порядок вещей? Не бывает так, чтобы после Весны наступило два-три дня Ничего, а лишь потом Лето принялось выполнять свои обязанности, или чтобы вместо Лета пришла я. Лето приходит тогда, когда приходит и принимает дела у Весны из рук в руки. Каждый из нас передает другому свои дела, не оставляя ни дня, да что там дня,- ни часа без присмотра.

         - А как же тетушка Бабье Лето? – вкрадчивым голосом спросил Ксаверий.

         - А что тетушка? Да, бывает, что я отлучаюсь на пару деньков. Но ведь тоже дела не бросаю как попало! Зима тоже иногда дает похозяйничать кузине Оттепели. Ты ли, Ксаверий, не любишь юную Оттепель? Ты ли не поешь ей ночных серенад, не дожидаясь марта?

         Кот заулыбался каким-то лишь ему ведомым воспоминаниям. 

         -Погоди, усатый, не сбивай, - недовольно вставил чайник, - мы так никогда до самой сути не доберемся.

         - Да, - согласился мумзик, - как это все с Листиранией связано?

         - Напрямую и связано, – вздохнула Осень. – Весна тогда к слову призналась, что ей всегда было обидно принимать дела у расточительной Зимы: все запасы подъедены, даже оставляемые мной для Весны гостинцы - и те украдены. Например, рябина – уж сколько бы я не развесила рябины перед уходом, а Весне никогда и ягодки не останется. Зима на это ответила, что не прочь была бы уступить кое-кому привилегию застилать мир белыми простынями, да еще и посмотреть, как это у других  получится. Признаться, я тоже тогда не утерпела и предложила кому-нибудь хоть разочек прийти сразу вслед за Летом  и заняться урожаями, а потом еще собрать все листья с деревьев, укрыть ими землю  от холодов, помочь народу и зверушкам с припасами, а потом уложить спать и муравьев, и медведей, и ежей... В общем, поссорились мы тогда крепко. Один лишь Лето веером обмахивался и особенно не вмешивался в спор – ему и так всех дел: принять у Весны все чистенькое, цветущее и сдать мне таким, какое получилось. А ведь у него и засуха может случиться, и с песчаной бурей он заиграться может. Несерьезный он – всё бы отдыхать да шалить ему.

         - Одним словом, - подытожил Ксаверий. - Так они раззадорились, обвиняючи друг друга, что вышло целое светопреставление. А когда опомнились, было поздно: наломали дров – снег с дождем, ветер с морозом, песчаная буря с градом – всё разом перемешалось.

         - Так и было, - с раскаянием призналась Осень. – Кинулись исправлять,- только хуже выходит: Зима-то, кроме как под снегом все спрятать, убирать толком и не умеет. Лето вообще порядок наводить не обучен, разве что радугу на небо повесить, чтоб наряднее было. Вот и получается, что ломали все, а убирать - мне да Весне. А сходиться нам вместе ну никак нельзя: она природу пробуждает, травкой молодой мертвую землю возрождает, сок в деревьях бежать заставляет, лед и снег топит – землю поит живой водой. Я же наоборот – пожухлую траву к земле приминаю, чтоб спать ей, кормилице, зимой теплее было; деревья усыпляю, пою им колыбельные, проливаю над ними сонные дожди, чтобы спалось им сыто и сладко, до самой Весны беспробудно. Как быть? И тут, откуда ни возьмись, появился миротворец. Шустрый такой, порхает от меня к Весне и все трещит. «Я, - говорит, - я помогу вам, сам все сделаю, а вам надо лишь решить: кто придет дела у меня принимать.» Это мы тогда думали, что он – миротворец. Обрадовались. Договорились, что вчетвером уйдем на гору Забвения, а через два дня, когда определим очередность, то просто бросим жребий – кому вступать во владение. А дальше уже по очереди, которую  предстояло определить на горе. 

            - Ой, - чайник схватился за круглый бочок, - ой, что-то подсказывает мне, что все пошло не так, как предполагали.

         - Нам бы твое предчувствие тогда, - вздохнула Осень. –  Когда через два дня спустилась с горы Весна (жребий выпал ей), то увидела она все тот же беспорядок, и много-много погибших за дни нашего бездействия растений и животных. Поняла она, что одной ей не справится, вернулась к нам. Вот тогда-то и возник тот порядок, который существует сейчас. С одного бока планеты Весна трудится, с другого – я, а потом в свой черед заступают Лето на смену Весне, Зима – за мной.

          - А миротворец-то ваш куда сбежал? – спросил чайник

         - И с Листиранией все равно не понятно, - призналась Мышка, доев последнюю крошку пирожка.

         - Разве я не сказала? Он воспользовался нашим легкомыслием, захватил и подчинил себе Дивный Лес, отгородился от целого света и назвал свое убежище Листиранией, там и скрылся. Ах, какое прекрасным было то место, которое он назвал Листиранией. На пять дней полета королевы фей простирался древний Дивный Лес. Все в нем было: лужайки и ручейки, сосны и дубы, поляны и чащобы. Лес был таким большим, что вмещал в себя Жабье болотце с Комариной топью и Хрустальное озерцо с Белым островом. На этом острове жили феи.

         - Феи, - мечтательно вздохнула мышка. - Бабушка рассказывала, что когда-то наша семья жила на большом клеверном займище - наша семья и несколько шмелиных семейств. И клевер был таким сочным и душистым, что от одного его запаха насытиться можно было. И каждое летнее утро молоденькая феечка еще до восхода солнца раскладывала в каждую клеверную ладошку по хрустальному шарику радости, превращавшемуся с первыми лучами зари в медовую росу.

         - Не отвлекай нас своими сантиментами, - сердито фыркнул на мышку Ксаверий, - сейчас не о феях рассказ, а о Дивном Лесе.

- Да-да, феи имели своим обычаем делать мир вокруг себя красивее и радостнее. И не было места во всем Дивном Лесу прекраснее Белого острова, каждую весну звучавшего нежными мелодиями ароматных бутонов ландышей.  

         - Прекрасное место, – бодро воскликнул ЛоббиТобби.

         - Было, - уточнил кот, - было прекрасное место.

         - Поподробнее, пожалуйста, - насторожился чайник.

         -  С тех самых пор ни я, ни кто-то другой там не были, - призналась Осень.

         - Обиделись на одного прохвоста, а страдай весь лес? Некрасиво и нечестно, - нахмурился коротышка.

         - Не в этом дело. Наложил он заклятье недоступности на Листиранию. Не можем мы туда попасть никак. Сначала пытались. Подойдешь, как в стеклянную стену упираешься – посмотришь в лес, а шагнуть в него  не получается.

         - И что видели через стеклянную стену? – спросил мумзик.

         - Стеклянные деревья, - тихо ответила Осень.

         - Стеклянную траву, стеклянные цветы, - принялся перечислять Ксаверий, - и замерших фей.

         - Как это?

         - Горе-то какое!

         - Не может быть…

         - Может, - кивнул головой кот. – Кто сидел, кто бежал – все так и замерли и не дышат даже.

         -   Ой, - мышка закрыла лапками мордочку и заплакала.

         - Не ум-мер-рли, не ум-мер-рли, - замурчал кот, - а зам-мер-рли.

         - Откуда ты все это знаешь? – спросила Осень, - место же запретное, недоступное.

         - Как сказать, - уклончиво ответил кот.

         - Неужели заклятие от старости развеялось? – с надеждой поинтересовалась мышка, вытирая лапками глаза.

         - Заклятье вечное, - по-канцелярски сухо ответил Ксаверий.

         - Откуда  же ты так хорошо знаешь, что там твориться? – прищурив глаз, спросила Осень. – Уж если проговорился, договаривай до конца.

           Ксаверий мученически закатил глаза и недовольно фыркнул.

           Все взгляды были направлены в сторону Ксаверия. Он с деланной скромностью скосил взгляд на свои передние лапы, несколько раз переступил с одной  на другую и, не поднимая головы, тихо сказал:

         - Имейте в виду,: если что – я вам ничего не рассказывал. Отопрусь. Скажу, что вы сами все выдумали, что в глаза вас никогда не видывал, - и, подумав, добавил, -  что ходил в поле на мышиную охоту.

         Мышка на всякий случай вскарабкалась Осени на плечо и приготовилась слушать оттуда.

         - Не томи уже! – нетерпеливо пыхнул паром чайник.

         - Всё дело в этом вошедшем в поговорку кошачьем любопытстве. Еще котенком я решил, во что бы то ни стало  посмотреть на сказку своими глазами. Полагаясь  только на свои лапы и большую родственную сеть, я отправился в произвольном направление (потому что местоположения зачарованного леса никто не знал). Я шел долго, каждый раз осведомляясь о слухах, о нюансах предания у многочисленных родичей, которых встречал  везде, куда бы я ни направил лапу. Сам не знаю, как я набрел на Сонную Пасеку.

         - Сонная Пасека! – ахнула Осень.

         Глаза слушателей  немедленно  уставились на Осень.

         - Как же я могла забыть про Сонную Пасеку! – в голосе Осени отчетливо слышались нотки отчаяния.

         - Так вот, - невозмутимо продолжал кот, - к тому моменту я порядком устал. Да и час уже был поздний, так что я лег спать прямо у оставленного кем-то дымового фонаря. А на рассвете, когда самый сладкий сон делает тело  тяжелым, а голову пустой, кто-то в широкополой шляпе и густой сетке на лице подобрал меня и отнес в дом, где меня целую неделю баловали молочными киселями и медовыми ватрушками.

         -Так ты был на Сонной Пасеке? – изумленно подытожила Осень.

         - Был, - кивнул Ксаверий. – И не только там был.

         - А что такое Сонная Пасека? – спросила мышка.

         Мумзик, стоявший все это время, опершись спиной о  мобильный домик, , вдруг сердито сорвал шапочку с головы и потребовал:

         - Хватит уже причитать и ахать! Объясните все по порядку!  

         - Сонная Пасека – небольшое село, которое находилось на границе Дивного Леса. Там было домов шесть-семь, и жило там человек пятнадцать. Пчеловодство шло ни шатко, ни валко, словно в полусне, вот и прозвали пасеку сонной.

         - Как же! – возразил Ксаверий. – Сонная Пасека – городок домов на сто, и людей жило там около тысячи (перепись населения я не проводил, но видел и дома двухэтажные, и мельницу на одном из  ручьев, и площадь, к которой сходятся четыре улицы).  

         - Как же это может быть: феи замерли, а люди – нет– удивилась Осень.

         - Почем мне знать? Я и заклятия-то ни одного не знаю. А уж как они работают и на кого как действуют – и подавно, – обиделся кот.

         - Ну, если Ксаверий смог туда попасть, а потом оттуда выйти, значит  заклятие действует не на всех, – высказал предположение мумзик.

         - Ну-уууу, - уклончиво заурчал кот, - я туда сам-то и не входил, меня сонного занесли.

         - А назад тебя тоже сонным выносили?

         - Назад я сбежал. Там одна история приключилась. Деликатная история. У меня  выхода другого не было, , - кот почесал за ухом и всем видом показал, что обсуждение темы побега ему не интересно.

         - Вот я чего никак не могу понять, - азарт засветился в глазах ЛоббиТобби, - если деревья и трава там остекленели, то откуда пчелы носили нектар? Ну не опыляли же они, в самом деле, стеклянные цветы? Мельница там тоже есть, да? А муку они из чего мололи, из стеклянных ржи и пшеницы?

         - Не знаю, - лениво отозвался Ксаварий, - я котенком был, ботаникой не интересовался. Сейчас тоже предпочитаю зоологию, мышиноведение.

         - Странно все это, - Осень зябко повела плечами. – Не понимаю я, как там люди могли…Ксаверий, а что ты еще там видел?

         - Ты лучше спроси, чего я там не видел, - Ксаверий перестал умываться и так и остался  с поднятой мокрой лапой, - там, кроме меня, не было ни одной кошки или кота.

         - Хорошее место, - прошептала мышка.

         Но Ксаверий все равно услышал:

         - Там и мышей не было. И это было одной из  причин, по которым, я не очень жалел о том, что приходится уходить, не прощаясь.

         - Слушай, - мумзик вскарабкался на холм, где кот продолжил процедуру умывания, - ты мне на карте не покажешь: как дойти до этой Листирании?

         -М-не-а, - не переставая намыливать мордочку, сказал кот.

         - Боишься? Так я никому не скажу, что это ты мне дорогу подсказал.

         - Вот я ведь знал -  свяжись  с мелюзгой, она потом на тебе верхом ехать захочет, – недовольно проворчал кот.

         - Ксаверий, а и вправду - ты хоть намекни, как дойти туда, - попросила Осень.

         - Надо было самим туда хоть раз в десять лет заглядывать. Авось дорогу бы и не забыли. Не покажу я ничего на карте. Мы,  кошки, картами не пользуемся. Но подсказать - подскажу. Вот тебе, мелкий, и подскажу. На ухо.

         Мумзик с готовностью подставил ухо. Кот подозрительно окинул взглядом присутствующих:

         - Ну не тут же! Знаю я их – подслушивать станут. Пошли к ручью.

         Бесшумно ступая мягкими лапами, кот спустился с холмика, и теперь только хвост, который Ксаверий всегда носил высоко поднятым, торчал из травы, выдавая местонахождение хозяина.

         Подхватив обеими ручками штаны за пояс, чтоб не потерять на бегу, мумзик с протяжным «йо-хуууу» ринулся вслед за усатым инструктором к ручью. .

         - Пожалуй, мне пора, - засобиралась Осень. – Дел масса. Да и матушке Плющ помочь надо.  

         - Минуточку. Это как же понимать? – подбоченясь, чайник мелкими шажками наступал на Осень. – «Идите, мумзик, в неизвестность, а я тут ни при чем» - так получается? Нет, нет, нет! Мы против! Мы требуем, чтобы нам оказали протекцию!

         - Какую протекцию? – изумилась Осень.

         - Ну как же? Помнится, вы упоминали о факте знакомства с неким миротворцем, который теперь, как я понимаю, занимает высокое положение в Листирании. Рекомендательные письма могли бы сослужить соответствующую службу…- чайник не успел договорить.

         -Если мои рекомендации и способны сослужить службу в данном случае, то только отрицательную. И это в лучшем случае.

         - Что вы имеете в виду? - не унимался чайник.

         - Хорошо, если они просто вам помешают. А то ведь и хуже все может кончиться.  Неужели ты не понял, что этот псевдо- миротворец как раз  против нас (меня и остальных времен года) заклятие наложил? Не нужны мы ему там. Он же все это с самого начала затеял, чтобы прибрать к рукам Дивный Лес. Мне иногда кажется, что и саму смуту он посеял (опоздала я тогда, не слышала спора с самого начала, а наговаривать безосновательно не хочу даже на такого паразита).

         - Так он - паразит? – чайник был обескуражен.

         - Несомненно, - подтвердила Осень, - ни на что сам не способен, только жизненные соки пить. Нашел организм поздоровее – целый лес-  и паразитирует на нем.

         Чайник призадумался. Подобного с ним еще не приключалось. Будущее виделось тревожным и мрачным. Полезные и умные мысли игнорировали медную голову.

Покуда чайник размышлял о том, чем грозит ему на опасной чужбине знакомство с неблагонадежной, по мнению тамошнего владыки, Осенью, мумзик у ручья внимательно слушал тихое мурчание кота. Ксаверий то и дело оглядывался, что-то чертил когтем на влажном песке и тут же смахивал изображение хвостом в ручей. Сторонний наблюдатель, если бы таковой имелся, крайне удивился, увидев , как Ксаверий вдобавок мучительно пытается вытянуть губы в трубочку и насвистеть какой-то мотив. Коротышка, все еще  придерживая штаны, высоко задирал лицо, иногда удивленно поднимая брови, иногда кивая. Рисунки кота, казалось, его не интересовали. Лишь один из них привлек внимание настолько, что мумзик даже обежал его несколько раз, стараясь запомнить со всех сторон. После того, как и этот рисунок был отправлен вслед за остальными, кот решительно встал  и сказал: «Все, теперь ты знаешь достаточно, чтоб добраться до Листирании».

         - Ты не помнишь, как долго ты шел в одну сторону? – уточнил мумзик.

         - Помню: ровно в три раза дольше, чем бежал обратно, - признался кот.

         - Ну а  вышел-то ты как? Если заклятие на проникновение в зачарованный лес есть, как же ты вырвался оттуда?.

         - Не знаю. Но если вдуматься в то, что ты сейчас сказал, то можно предположить, что нет никакого заклятия…

         - Как так? – ахнул мумзик.

         - Что ж вы, коротышки, такие суетливые. Дослушай, дослушай, что тебе говорят. Если есть заклятие на проникновение внутрь, то совершенно не обязательно, что есть заклятие на выход оттуда.

         Мумзик оторопел. Оо таком варианте он не задумывался. А ведь и впрямь, с чего они взяли, что заклятие действует в обоих направлениях?

         - А люди, те, что живут в Сонной Пасеке, они свободно ходят туда и обратно? – почесывая подбородок, спросил ЛоббиТобби.

         - Как же ты не поймешь: не наблюдал я за людьми, спал я и ел в основном   – я же кот, это наша жизненная позиция, и я от нее отступать и впредь не намерен, - лениво протянул Ксаверий.

         - А как же поговорка про кошкино любопытство? – прищурил глаз мумзик.

         - Так то поговорка… Да, и выводы я из нее вовремя сделал, а потом и ноги сделал тоже. Ты разве не знаешь, чем заканчивается эта поговорка? – кот легонечко прикоснулся розовой подушечкой пальца к носу коротышки. - Вот то-то и оно. Мне такой сюжет не по вкусу.

         - Ха, - рассмеялся мумзик, - помню я, помню поговорку. Но мне никак невдомек: кто и как мог тебя внести на Пасеку, если заклятье в одном таки направление действует? Понимаешь? Предположим, выйти за тобой он мог, если заклятья на выход и впрямь нет , а как обратно-то он вошел!?

         - Вот настырный ты! Попадешь туда и сам все разузнаешь, если так уж хочется во всем разобраться.   

         Вышедшая из-за облака ущербная луна смотрела на происходящее у ручья прищуренным глазом.

***

         Луна  скользнула взглядом по миллионам своих отражений, мерцающих на стеклянных поверхностях листьев, протянутых к небу в безмолвной мольбе тысячами  зачарованных деревьев. Луна могла часами любоваться этим зрелищем, неподвижным и неизменным веками. Как суетны те две фигурки на берегу ручья.  Как величественны эти хрупкие и одновременно монументальные создания, бездыханно стоящие плечом к плечу в потоке времени. Гонимое порывистым ветерком,   , легкое облако пробежало по небу, закрыв  на считанные мгновения картину обреченного леса от взора луны.  Тень , мелькнувшая по стеклянным листьям, всколыхнула давно забытое луной видение. Когда это было? Могучий Дивный Лес, шептание травы у озера, соловьиная серенада в поникших до самой воды ветвях  ивы, изящные па легконогих фигурок на лунной дорожке среди благоухающих лилий. Да и было ли?
 Пригрезилось, пригрезилось…

***

         -Хорошо, всё хорошо, - как заклинание повторял он, зябко поводя плечами в красном камзоле не по размеру. – Не может быть, это просто невероятно… Несомненно, это - ошибка. Кто из внешнего мира мог проникнуть сюда?

         Лунный свет, преломленный стеклянной листвой, не радовал, делая тени у самой земли плотнее и причудливей. Тени пугали неподвижностью - будто затаившись перед прыжком. чтобы  вцепиться ему в горло, навалиться всей неживой бесплотностью и похоронить под своими немыми руинами. Дрожь пробежала по его телу.

         - Что может случиться ? Здесь все мое. Я знаю каждый уголок. Все, кто могли бы обвинить меня в чем-либо - вот они. Но они неопасны, потому что находятся в полном моем распоряжении.  А если что-то выйдет из-под контроля, что-то пойдет не так - я просто разобью их.

         Луна спряталась за облако. Стеклянные поверхности больше ничего не отражали и не преломляли, тени отступили – все погрузилось во мрак. Он судорожно вздохнул и вновь, как заклинание, повторил:

         - Всё хорошо, всё хорошо.

***

         На песчаном берегу ручейка, истоптанном маленькими ножками в сандалиях, похожих на стручки гороха, и  мягкими кошачьими лапами, сидели двое. Вернее, сидел большой рыжий кот, а маленький человечек в зеленой одежде то и дело  вскакивал и принимался  расхаживать туда-сюда, заложив ручки за спину.

           - Значит, обязательно должна быть мелодия? – еще раз уточнил ЛоббиТобби.

         - Не знаю, как это воспримет твой слух. Для меня это были просто звуки и искры, словно головой о дерево ударился, - признался кот.

         - То есть, только после этих звуков и искр стоит развязывать язык? – сосредоточенное выражение не сходило с лица мумзика.

         - Ты главное запомни – прежде чем отвечать, сам задай вопрос. Понял?

         - Понял. Какой вопрос задать-то?

         - Это ты, коротышка, сам поймешь. Вопросы будут, поверь мне, лишь сумей нужные выбрать, - кот  бросил быстрый взгляд за спину. – И вообще болтай поменьше. Заклятие-то существует, а вдруг не на всех оно действует. Улавливаешь?

         - Нет, - честно сознался мумзик.

         - Молва, – прошипел Ксаверий. – Молва имеет и уши чуткие, и ноги быстрые. А уж длину ее языка вообще никакими мерками не измерить. Теперь понятней?

         - Теперь понятней. А вот после Лощины мне куда идти? – так же огладываясь, уточнил ЛоббиТобби.

         Кот нагнулся к самому уху мумзика и энергично зашептал, щекоча ЛоббиТобби усами. По тому, как у мумзика округлялись глаза, сторонний наблюдатель, буде он присутствовал при этой беседе, догадался бы, что вещи, нашептываемые  котом, были совершенно невероятными. Но сторонних наблюдателей в тот вечер у ручья не было - только легкий ветерок, отогнав от луны облако, спустился к воде и теперь шуршал  жухлой травой.