Translate

суббота, 25 февраля 2012 г.

Стеклянный мёд (глава девятнадцатая),
в которой многое становится на свои места, а кое-что даже покрывается медом.
  
          Вы когда-нибудь были четвертым с конца? Каково это? Скажем так, все зависит от длины списка. И чем этот гипотетический список длиннее, тем отчаяние того, кто вечно четвертый с конца, глубже и беспросветней.

          Почти восемьдесят лет назад он сдал квалификационный экзамен и получил мантию магистра и Лицензию волшебника. Ну и что, что он пока лишь четвертый с конца в списке всех действительных волшебников Восточного континента? Он молод и добьется высот собственным умом и незаурядными способностями.

  После торжественной речи председатель Ученого Совета вручил новоприбывшему в ряды магистров магии официальное назначение. На листе гербовой бумаги значилось одно единственное слово - «Глухомания». От слова веяло такой тоской, что даже Печать, пришпилившая слово на веки вечные к назначению, не радовала глаз золотой вязью рунических символов. Но волшебник был молод и полон надежд, поэтому такая мелочь, как назначение в одну из двух (Терра Забытикус не рассматривалась как место, куда в принципе можно кого-то назначить)  убогих, хоть и независимых от Империи стран, на первых порах его не огорчала.
Более того, по прибытии на место выяснилось, что император Максимилиан, не оставив наследников, покинул этот мир. Прав на построенный в Дартмуре в качестве загородного домика императорский дворец никто не заявил. Поэтому власти Глухомании, обрадованные тем, что и у них отныне будет свой волшебник, немедля даровали дворец ошалевшему от свалившейся удачи  молодому специалисту. Дворец был огромен и представлял собой скорее крепость с высоченной каменной оградой, подъёмным мостом, внутренним двором и четырьмя башнями по периметру стены. Кипя жаждой деятельности, новый владелец замка перво-наперво приколотил к замковым воротам Лицензию, из которой любопытствующий люд узнал, что волшебника зовут Пьер Наваль. Дальнейшее пребывание в столице захолустья виделось ему смутно.
Уже через полгода он был готов волком выть от количества желудочных расстройств домашнего скота, с которыми к нему являлись клиенты. О существовании в Глухомании общин пугриков, хык, чубоб, домовых, леприконов и прочей невиданной в империи мифической мелюзги он узнал лишь года через два. Дело в том, что маленькие народцы старались как можно меньше общаться с любым, кто приезжал из Империи. И хотя в помощи волшебника они нуждались ничуть не меньше, чем люди, заводить знакомство с ним не спешили.
          Со временем яд неудовлетворенных амбиций отравили вкус к жизни Пьера.  Стоило дни и ночи на протяжении семи лет проводить в библиотеке Академии и сдавать квалификационный экзамен с похвальной записью «Лучший выпускник десятилетия», чтобы очутиться в эдакой глуши? О каких высотах карьерного роста можно помышлять, если тут даже словом перекинуться не с кем? О чем вообще можно мечтать, если на иерархической лестнице магического общества Восточного континента ты все еще стоишь на четвертой, если считать снизу,  ступени?
Как человек, приговоренный к каторжным работам, он продолжал творить какие-то бытовые чудеса. Ежегодно в день весеннего солнцестояния, празднуемого в Глухомании, как день возрождения, устраивал он огненные феерии, и с каждым годом становился все мрачнее и мрачнее.
  Однажды, роясь в завалах императорской библиотеки, в основном состоявшей из книг об охоте, он наткнулся на несколько листков полуистлевшей рукописи. Часть  текста состояла из рунических знаков, сохранявших строй и порядок, несмотря на то, что бумага истлела и превратилась в прах. Кое-где магические письмена, держась друг за друга, походили на кружева чернил без бумаги.  Пьер испытал легкое головокружение: в его руках находилась доселе неизвестная магическая рукопись.  Сев за расшифровку, он то хватался за перо, то откладывал его, любуясь древним манускриптом. По мере того, как смысл написанного открывался Пьеру, разочарование от беспросветных тридцати годов глухоманийской ссылки развеивалось. К сожалению, те части рукописи, что были написаны мумзи-языком, сохранились хуже, и не менее трети рукописи безвозвратно пропали. Однако, открывшееся Пьеру сакральное знание настолько потрясло основы изучаемого в стенах Чудесной Академии волшебного ремесла, что при умелом использовании  само могло стать основой переустройства мирового порядка. Пьер ликовал! Как он догадывался, в его распоряжение попала невероятным образом сохранившаяся рукопись одного из черновиков Милора Адони о мироустройстве.
С того момента все изменилось для Пьера. Он с энтузиазмом буйнопомешанного принялся разыскивать по всему миру, вступая в переписку с магическими Советами всех трех континентов, любую информацию, касающуюся ключей гармонии.    Его изумлению не было предела, когда однажды, получив корреспонденцию с Западного континента, он обнаружил пухлый конверт с копией древней карты северного полушария. На огромном листе, сохранившем следы  аккуратного сложения в десять раз, красовалась «бабочка» с почти идеально симметричными крыльями и наличествовавшим тельцем. Пьер не мог отвести зачарованного взгляда от карты того, о чем он лишь читал, как о мифе. Неделя дотошного изучения  дала несколько неожиданных плодов, главным из которых Пьер посчитал наличие обширных земель за Имперским Хребтом. Согласно содержащимся в карте данным, ту часть северо-запада Восточного континента, которую он по привычке именовал Терра Забытикус, населяли корфы, кроме того, там же располагалось королевство фей. О корфах Пьер не знал решительно ничего. Информации о феях, напротив, было чрезвычайно много. Но вся она была соткана из взаимоисключающих мифов и легенд. Например, в одной легенде говорилось о способности фей исполнять заветные желания, исходящие из самого сердца. В другой - шла речь о вздорном характере королевы фей и стеклянном меде, делающем ее сговорчивой. Третья  повествовала о том, что, только побывав в руках феи, ключ гармонии исполнит данное ему задание.
«Вестник  передовой магической мысли» с настойчивостью, достойной лучшего применения, продолжал ежегодно оповещать читателей, что глухоманийской волшебник Пьер Наваль, магистр всеобщего равновесия, все еще четвертый с конца на иерархической лестнице. Но никого, включая самого Наваля, теперь это не волновало.
Ключи гармонии не давали покоя возбужденному воображению Пьера. Он читал все, где хотя бы намеком речь касалась ключей. В познавательном порыве он даже проштудировал учебник взломщика «О замках, ключах и отмычках».
Сопоставив все, что он успел выяснить из разрозненных источников с рукописью Милора Адони, Пьер сделал Вывод. И вывод этот указывал на Терра Забытикус, как на «замочную скважину», с помощью которой можно на свой лад заново запустить часы истории. Оставалось только раздобыть хотя бы один ключ гармонии и всего лишь одну фею. Дальнейшее представлялось весьма простым: от всего сердца пожелать, чтобы фея угостилась стеклянным медом, и вручить ей ключ, как только она станет сговорчивой и послушной. Где искать фей было ясно, благодаря карте северного полушария. Но где искать ключи? И что такое стеклянный мед?
Установление мирового порядка по плану Пьера Наваля откладывалось на неопределенный срок.  
Как-то под вечер, гуляя в окрестностях замка, благо - мест для уединенного размышления на лоне дикой природы в Дартмуре было предостаточно, Пьер встретил парнишку, который назвался Патриком. Вроде бы ничего примечательно в этом  не было: вон сколько на свете мальчишек по имени Патрик. Но встреченный паренек сказал, что он сирота и что пришел из самого Хаусвиля, чтобы стать учеником волшебника.  Пьер удивился: как мысль о том, чтобы взять ученика, не пришла в его собственную голову?. Во-первых, ученик – это рабочие руки, специально созданные для черной работы. Во-вторых, ученик – это прекрасное алиби для того, кто под видом научной деятельности скрывает подготовку к изменению мирового порядка.  Ну и, в-третьих, выучив мальчишку двум-трем простеньким заклинаниям, можно раз и навсегда избавиться от селян, озабоченных здоровьем своего скота.
С появлением Патрика в резиденции глухоманийского волшебника стало тише и чище. Ученик с готовностью мчался по любому вызову, ловя каждый шанс попрактиковаться в том, что он успел почерпнуть ночами из магических трактатов.    Дартмур довольно быстро смекнул, что в лице Патрика обрел самообучающуюся волшебную палочку.  Никого уже не интересовал тот факт, что Пьер Наваль месяцами не покидает стен замка. За пять лет внешний вид волшебника и вовсе подзабылся, и мало кто смог бы с легкостью описать его, тем более, что сам волшебник раньше предпочитал появляться на людях в дорожном плаще с низко опущенным на лицо капюшоном.     
          К хорошему, как уверяет молва, люди привыкают быстро. Про скорость привыкания к плохому молва умалчивает.  Сколько времени потребовалось жителям Дартмура, чтобы свыкнуться с мыслью, что замок волшебника одной из безлунных майских ночей бесследно исчез, сказать трудно.
Слух об исчезновение пронесся по Глухомании быстро. Пожалуй, это был слух – рекордсмен. Он даже застал в пути нескольких просителей, выдвинувшихся накануне в Дартмур из отдаленных сел и городков.  Наиболее скептически настроенные из ходоков, а потому не повернувшие с полпути восвояси, застали юного ученика волшебника в полной растерянности и абсолютном неведении. Через несколько дней после этого пропал и Патрик. Однако, на фоне исчезновения целого замка, случай с Патриком прошел почти незамеченным.

***

Мед…

 Вы любите мед?
Есть люди, у которых на мед аллергия. Для таких людей мед так же привлекателен, как яд кураре или стакан кошачьей желчи. Эти несчастные не знают, каков на вкус восхитительный медовый торт, состоящий из тридцати тоненьких лепесточков нежного медового теста. Они никогда в жизни не пили хмеля-эля и, более того, они никогда не принимали сонной медовой ванны.
Те же, кто не приговорен природой к пожизненному медовому воздержанию, хоть раз в жизни, но клали в чай ложечку пахучего сладкого лакомства.
Феи мед любили. Обычный цветочный мед – привычная еда фей. Стрекозяблики поставляли ко двору ее королевского величества – королевы фей до ста двадцати тысяч баночек меда в год. Они же поставляли четыре хрустальные ложечки особого меда, отмеченного специальной акцизной печатью. Этот мед для удобства именовался стеклянным, хоть он таковым и не был. Секрет этого меда был фантастически прост, но от этого сам мед не становился доступнее.
Дело в том, что секретным компонентом такого меда являются сны и мечты людей. Но так как никто на свете не может жить без снов, добыча стеклянного меда велась аккуратно и строго лимитировано. За год на всей обширной территории Восточного континента собиралось не более литра стеклянного меда. И этот литр заранее был разделен на сто двадцать хрустальных ложечек, которые запечатывались фирменным способом и рассылались постоянным заказчикам.     
Теперь уже мало кто знает о существовании необычного меда. Политика Империи Великих Руманов в числе прочих изгнала стрекозябликов со всеми их пожитками и секретами. Совет Верховного Знания взял стрекозябликов, как и мумзиков, под свою эгиду, обеспечив их работой, но о стеклянном меде пришлось позабыть.
Однако в старинных манускриптах фей, а также черновых записках Милора Адони сохранилось описание технологии изготовления стеклянного меда. Почему фей? Потому что лишь им известный секретный компонент наделял мед магическими свойствами. Ну а Милор Адони просто любил коллекционировать редкие рецепты.

***
- Папа, можно я схожу к Лесу? – Марк поправил шапку и посмотрел на отца, сидевшего за столом и что-то быстро писавшего в толстой тетради. – Я хочу показать дону Федерико карусельное дерево.
- Сходи, - пасечник прекратил писать и внимательно посмотрел на сына, сжимавшего в руке накрытую куском  бархата клетку с ящерицей. – Как себя чувствует дон Федрико? – Пьетро протянул руку и взял из рук сына клетку.
- Папа, не снимай с клетки занавес, дон Федерико дремлет.
- Ах,  поди ж ты, какой прынц! – хохотнул Пьетро и приподнял край красного бархата. Дон Федерико лениво приоткрыл глаз и так же лениво вновь прикрыл его. Пьетро вернул клетку Марку. – Идите. Но помни, что я говорил…
- Да, да, папа!. Я больше не буду совершать необдуманных поступков и не стану предпринимать круголесных путешествий без твоего ведома.    
  Пьетро протянул сыну руку ладонью вверх, и на ней возникла большая желтая груша. Марк схватил грушу и выбежал из дома.
Пьетро вернулся к тетради, куда вписал очередную строку: «…Мистрелия – двадцать семь литров, Глухомания – тринадцать литров. Итого: семьсот двадцать два литра». Отложив перо, Пьетро удовлетворенно потер руки, сотворил себе из воздуха еще одну спелую грушу и с удовольствием откусил от нее внушительный кус.

Выбежав за пределы пасеки, Марк остановился перед густым кустом шиповника, огляделся по сторонам, сунул клетку с ящерицей в куст и снял шапку.
- Фуууу, - выдохнул ЛоббиТобби, сидевший на макушке своего нового приятеля,- чуть не задохнулся! Жарко.
- Зато никто не знает, что теперь у меня есть ты, а значит, не будет совать нос в наши дела, - заговорщицки подмигнул Марк.
-  А он, - мумзик указал на выглядывающую из-под нижних ветвей кустарника клетку, - не проболтается?
- Да с ним, кроме меня, никто и не разговаривает.
- Хорошо. Ну что, пойдем, посмотрим на твой диковинный лес?
- Угу, тебе понравится, - оценивающе присматриваясь к бокам груши, пообещал Марк.

***
          То, что известно одному, рано или поздно становится известным еще кому-либо.  Особенно, если этот один страдает манией записывать все свои дела шаг за шагом, а потом теряет дневники. Известен факт, что на основании найденной кочевым племенем игруканов инструкции Милора Адони по скоростному сложению пазлов, возникла одна из древнейших религий, трактующих акт сотворения мира, как божественную игру. Впоследствии религиозные фундаменталисты игруканов выстроили целую теологическую плотину, запрещающую игру в пазлы, как посягательство на божественный промысел.
          Разрозненные странички дневников, инструкций, путевых заметок и даже рисунков, сделанных рукой Милора Адони, иногда всплывали в древних библиотеках, обнаруживались при археологических раскопках или извлекались из гнезд известных криминальными наклонностями сорок. Каким именно образом черновики Милора Адони о природе стеклянного меда попали в руки людей - неизвестно. Известно лишь то, что часть этих черновиков Пьеру Навалю удалось разыскать в библиотеке Общества Сладкоежек и, сделав соответствующий запрос, получить их копию. 
          Оставалось  лишь обзавестись пасекой, развести пчел и научить пчел кроме меда цветочного добывать мед стеклянный. Но где этим заняться, не в Глухомании же в самом деле? Нет ничего более проблематичного, чем попытаться тайно сделать нечто на глазах у вездесущих соседей. Сопоставив все, что к тому моменту удалось узнать о ключах гармонии, феях и меде, сделав соответствующие выводы и, к собственному изумлению, открыв ранее никем не замеченное свойство стеклянного меда, четвертый с конца в иерархии волшебников Восточного континента  отправился за Имперский Хребет. О своем вояже он не стал уведомлять ни Совет, ни население Глухомании. Он даже не стал паковать чемоданы. С вечера отправив своего ученика на местное кладбище  собрать росу с ихтийского папоротника, необходимую для приготовления универсальной бодрящей микстуры, Пьер дождался полночи, вышел в центр замковой площади, выкрикнул в небо низкий  раскатистый слог, напоминающий эхо близкого грома, сопроводив выкрик замысловатой последовательностью пасов руками,  и поднялся ввысь. Вместе с замком.
Ночь была безлунной и совершенно безмолвной. Если бы Дартмур не спал, храпя и похрюкивая в своих постелях, то подивился бы, откуда взяться грому среди чистого майского неба. Если бы звук грома разбудил Дартмур, то город мог увидеть, как замок волшебника оторвался от земли, поднялся выше ярмарочного столба с висевшими на нем не первый год сапогами, и, плавно набирая высоту, поплыл на северо-запад.  
Всю ночь Пьер наблюдал со  смотровой площадки западной башни замка  мелькавшие в слабом свете звезд отблески рек и озер, огоньки уличной иллюминации больших городов и редкие фонари вдоль дорог, построенных еще Имперским Подорожным Ведомством для связи с вновь завоеванными землями. Чем большие пространства бывшей Империи оставались позади, тем сильнее противоречивые мысли подвергали сомнениям вчера еще казавшийся идеальным план действий, продуманный Пьером.  Внезапно порыв ветра закружил вокруг рослой тощей фигуры Пьера, словно стараясь запеленать ее широкими, длинными  полами походного плаща, нахлобучил капюшон до самого подбородка волшебника и с ехидным подвыванием засвистал в каменную трубу замка. Отбившись от навязчивых объятий плаща, Пьер резким движением руки скинул капюшон с головы и увидел прямо перед своим лицом морду белого скакуна.
«Этого не может быть, - подумал Пьер, - в замке не было лошадей. Откуда ему тут взяться? Мы на высоте нескольких миль над землей. Ни одной лошади так высоко не запрыгнуть. Если это не призрак».
Нелепо предположить, что конь мог услышать мысли волшебника, но словно в ответ на них скакун фыркнул, и Пьер ощутил на своем лице отнюдь не призрачные брызги. Преодолевая немыслимое сопротивление собственных век, будто бы каждое из них весило не менее пуда, Пьер с трудом перевел взгляд с лошадиной морды на кованную кольчужную перчатку, сжимавшую уверенной хваткой повод.
«Если конь не призрачный, то единственным объяснением его присутствия здесь может быть его седок. Вернее, магические способности седока. Мой побег из Глухомании заметил Совет и направил мага-инквизитора из службы надзора. Я пропал», - взгляд Пьера застыл в нерешительности на уровне плеча всадника.
           - Странно увидеть свой собственный замок в подобном месте, - в голосе всадника не чувствовалось ни угрозы, ни негодования. – Ну что ж, хозяин, кем бы ты ни был, соблаговолишь ли ты пригласить меня в тронный зал, если его еще не разграбили?
          Легко перекинув ногу через седло, всадник спрыгнул с коня и оказался нос к носу с Пьером. Странно, но кольчуга не издала при этом ни единого металлического звука,- она вообще не издала никакого звука.  Прислушавшись, Пьер не уловил звука дыхания стоявшего в паре сантиметров от него странного визитера.
          - Что ж? – неожиданно спокойным голосом ответил Пьер. – Добро пожаловать! В кабинете растоплен камин. Полагаю, вы не откажетесь выпить глинтвейна?
          - В кабинете? Не припоминаю, чтобы в каком-нибудь из моих замков были кабинеты. Любопытно. Ведите. Боюсь, я не сумею сам найти кабинет. – Всадник отступил на шаг и поочередно оглядел все четыре башни.  
          Шагая по освещенному факелами длинному коридору, Пьер заметил, что его гость не отбрасывает тени.
          «Странный гость. Одно  несомненно, он не имеет никакого отношения к Совету. И что он имеет в виду, говоря «мой замок»? Замок принадлежал Максимилиану, последнему Императору, увы, почившей Империи. Но Максимилиан исчез не меньше пятидесяти лет назад, ему сейчас уже должно бы быть лет девяносто, не меньше.»
          -  Это и называется кабинетом? – гость  остановился в дверях, загородив Пьеру широкими плечами проход. – Забавно. О чем все эти книги?
          - О разном, - протискиваясь между стеной и воинственно торчащим локтем упертой в бок руки гостя, ответил Наваль. – Например, иногда вечерами бывает приятно посидеть с книгой о цветах, чтобы отдохнуть от магических книг. 
          - Посидеть? Почитать? Вечерами? Какое бездарное разбазаривание времени. Сколько вам лет?
          - Восемьдесят семь, – по слогам ответил Пьер, подсчитывая в уме годы, проведенные в Глухомании, и прибавляя их к годам, прожитым до этого. 
          - Сколько семь? – удивился гость, окидывая сухопарую, но не старческую фигуру взглядом.
          - Восемьдесят семь, - все еще сомневаясь в правильности подсчета или удивившись получившемуся в сумме числу, неуверенно повторил Наваль.
          - Поразительно! – гость хлопнул Пьера по плечу. – До встречи с тобой я думал, что это лишь мое проклятье – вечно выглядеть как в свой последний день, - закончил тираду странной фразой гость. – Ну? Где же обещанный глинтвейн?
          - Проходите, ваше величество, - Пьер слегка склонил голову, - сейчас все будет.
          - Так ты меня узнал?
          - Скорее сопоставил услышанное и широко известные факты. Полагаю, вы – Максимилиан Руман Двадцать Третий, прозванный Воинственным, несмотря на то, что именно вы не принимали участия ни в одной из войн и не были инициатором таковых.
          - Все так и есть. А кто ты? И каким образом ты заставил летать мой замок?
          - Пьер Наваль, – представился Пьер, - волшебник глухоманийский, магистр всеобщего равновесия.
          - Ловко – представился и объяснил причину левитации одним махом, - усмехнулся Максимилиан. – А замок как к рукам прибрал?
          - После исчезновения последнего императора, извините, Ваше величество,- после вашего исчезновения, он достался мне как довесок к статусу волшебника Глухомании. – Пьер успокоился и теперь отвечал уверенно, и даже позволил себе наблюдать за императором. – Будьте добры, Ваше величество, угощайтесь.
          Гость взял предложенную Навалем чашку с горячим напитком, привычным жестом придвинул кресло к камину и с видимым удовольствием сел в него.
          - Так и куда же ты перемещаешь в данный момент мой замок столь нетрадиционным способом?
          - В Терра Забытикус, - отозвался Пьер, прихлебывая глинтвейн из своей чашки.
          - Ты не перестаешь меня удивлять, господин волшебник. Откуда тебе известно о существовании тех земель? Ведь согласно официальной науке за Имперским Хребтом расположен край света, никаких земель там и в помине нет.
          - То, что о забытых землях известно волшебнику, неудивительно. Но откуда вы, Ваше величество наслышаны о них?
          - Ой, Пьер, брось эти церемонии!. Какой я император без империи? Зови меня просто – Максимилиан.
          - Вы – особа королевских кровей, я не смею обращаться к вам иначе. Но все ж таки я осмелюсь повторить вопрос: каким образом Терра Забытикус не укрылась от вашего монаршего внимания?
          - В последние шестьдесят лет я регулярно провожу там тот отрезок времени, в течение которого в Северном полушарии господствует Зима.
          - Вот как? Любопытно. А почему именно там? Какой-то особый климат? Курорты?
          - Вот именно, особый климат, - усмехнулся Максимилиан. – Там нет Зимы, как впрочем, и других времен года.
          - Но там что-нибудь есть?
          - Есть! Там есть прекрасные земли, странный Лес и внесезонно идеальная погода. К тому же неподалеку оттуда я нашел свое вечное пристанище, - вновь туманно выразился бывший император.
          - Лес? – взволнованно вскрикнул Пьер. – Значит, это все не легенда!. Он существует.
          - Так ты туда держишь путь? Вынужден тебя разочаровать – Лес недоступен. Хотя, быть может,  твоим магическим силам он  покориться, - задумчиво крутя в руках чашку, предположил Максимилиан. – И ты планируешь разместить замок в Терра Забытикус? На мой взгляд, он излишне приметен и, несомненно, обратит  внимание и на себя, и на Терру Забытикус.
          - Об этом я не подумал, - признался Пьер. – Но должен быть какой-то выход, я уверен.
          Поставив чашку на стол, Пьер залез на стоявшую тут же стремянку и принялся сосредоточенно перебирать доступные взору корешки книг.
          - Я смотрю, ты нашел себе занятие на ближайшие часы, - констатировал Максимилиан. – Пойду-ка я  осмотрю замок. Не возражаешь?
          - Нет, что вы, напротив, – отозвался Пьер из-под потолка. – Вы можете расположиться в любой, показавшейся вам достойной, комнате.
          Гость, насвистывая мотив походного марша, вышел из кабинета, предоставив Пьеру ковыряться в справочниках и энциклопедиях.

***
          Ближе к утру Пьер счастливо откинулся на спинку рабочего стула, довольный найденным решением. Не дожидаясь восхода солнца, он вышел в замковый двор, держа в одной руке кусок мела, а во второй – чернильницу. Через десять минут упорного рисования мелом на мостовой многоярусных формул и тайных знаков, Пьер заключил все написанное в  меловой круг. Внимательно прочитал написанное, удовлетворенно улыбнулся и, шепча непонятные отрывисты слоги, тонкой струйкой вылил чернила в центр круга. Когда последняя капля оторвалась от горлышка чернильницы,  воздух внутри замковых стен задрожал, а вслед за ним  зыбко задрожали очертания самих стен. С падением последней капли в круг, уже почти скрывшихся под чернильной пленкой формул и знаков,  молнии вырвались сразу из всех четырех башен и встретились в центре замкового двора. Небо озарилось яркой вспышкой, а каменный многотонный замок прекратился в огромную грозовую тучу. 
         
          ***
         - Это он и есть? – мумзик бесстрастно оглядел стройные ряды деревьев, между которыми там и сям виднелись прекрасные цветы в капельках хрустальной росы. Не стоит говорить, что и сами цветы, да и деревья были тоже хрустальными.
          - Да, это - Лес. А если посмотреть вон туда, - Марк прищурил один глаз и ткнул пальцем, указывая направление, - можно увидеть карусельное дерево.
          - Какое дерево? – удивился ЛоббиТобби, ни разу не слыхавший о таком дереве.
          - Это мы с Тилли так его назвали. Вот посмотри, у него ветки опускаются вниз так, что, привяжи к нему сиденья, оно будет точь-в-точь как карусель на ярмарке в день Медовой Радости.
          Мумзик присмотрелся и увидел невероятно симметричную иву с низко склоненными ветвями.
          - Да, похоже, - подтвердил Марк. – А ты никогда не видел никого необычного, когда ходил в гости к Тилли?
          - Там все было необычным. Там было интересно и весело, не то, что дома.  Отец меня учит читать и писать, но с ним не поиграешь. Он обещал, когда придет время, научить меня полетам. Но время все никак не приходит, наверное, оно чем-то занято.  Дон Федерико вообще не умеет играть, в основном он сидит в клетке. Когда я рассказываю ему о кораблях и морских сражениях, он слушает меня, но порой мне кажется, что он просто спит с открытыми глазами.  Поэтому я так рад, что познакомился с тобой. Ты любишь пиратов?
          - Не знаю, я с ними не знаком. У тебя есть знакомые пираты?
          - Нет, - уныло признался Марк, - если бы у меня были знакомые пираты, я бы уже давно бороздил морские просторы.
          - Бороздил? Я и не знал, что море нуждается в этом. Но как пиратам удается уговорить лошадь, плыть вместе с бороной? – в голосе ЛоббиТобби звучало сомнение.
          - Пиратам не нужны лошади! У них есть корабли, вот они-то и бороздят морские просторы.
          - Странно, очень странно…. Хотя и не лишено смысла - к кораблю можно прикрепить куда большую борону и не опасаться, что корабль утонет. А вот лошадь точно утонула бы. Скажи, а после бороздения пираты что-нибудь сеют в море?
          - А ты не слышал легенду о Доркусе Крейке – о самом влиятельном пирате  минувших времен? 
          - Нет, - мумзик отрицательно покачал головой.
          -  В своей последней экспедиции он посеял два парусника, доверху набитых золотом и драгоценными камнями! – громко прошептал Марк.
          -  И что-нибудь уже  взошло?- с интересом спросил ЛоббиТобби.
          - Не знаю, - с  горечью в голосе ответил Марк. – Отец не отпускает меня в пираты. А я бы все на свете отдал, чтобы только попасть юнгой на любой пиратский корабль! Даже дон Федерико бывал на корабле, его ведь привезли с самого Зарзибома.
          - Неужели? А где это?
          - Это остров на южной оконечности Южного материка. Представляешь, какое путешествие он предпринял, чтобы оказаться здесь – на севере Восточного континента?!
          - Оно стоило того, чтобы  уже час торчать в клетке под кустом можжевельника,  - хмыкнул ЛоббиТобби, - или ты оставил его в шиповнике?
          - Дон Федерико! Я совсем забыл о нем. Подожди меня здесь, я только отнесу дона Федерико домой. Надеюсь, с ним ничего не случилось. Как же я забыл о нем…- последние слова ЛоббиТобби не расслышал, так как Марк уже убежал довольно далеко. 

3 комментария:

  1. Как интересно тут у Вас!!! С удовольствием буду следить за творчеством)) А может, когда-нибудь и встретимся)))Наталия

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Не исключено, что и встретимся ))) Я пеку вкусные блины, а мой собак только с виду большой и грозный - в душе чистый агнец.

      Удалить
  2. Всем читателям и листателям блога - спасибо большое! У меня временные проблемы - Гугл невзлюбил мой ноутбук(вернее, его программное оснащение), поэтому мне придется завтра снести ноут в починку. Но я не пропадаю окончательно. Надеюсь, что дня через 2-3 я вернусь и кроме очередных глав выложу пару постов с новыми рецептами и новыми куклами.

    ОтветитьУдалить