Translate

четверг, 22 марта 2012 г.

Стеклянный мёд (глава двадцать пятая)

Глава двадцать пятая,
которая приведет нас в общину чубоб, а Осень - в северную башню Грозового Бастиона

          Оглянитесь вокруг. Кто ваши соседи? Кого вы встречаете на улицах, в магазинах и на пляжах?
          Если единственным, что вы можете сказать о каком-то абстрактном незнакомце, окажется лишь пренебрежительное «коротышка», «хвостатый уродец» или «косолапый чубоба» (в принципе чубобы никогда не оспаривали факт своей косолапости), то, по-видимому, вы все еще живете в Империи Руманов, причем живете за сто лет до момента нашего повествования.
          Империю Руманов, усилиями всевозможных чиновников, на протяжение нескольких столетий  пресекавших любую возможность появления в границах империи представителей маленьких народцев, населяли лишь потомки Руманов. Причем Большинство потомков не имело никакого отношения к Руманам. Но в силу сложившегося порядка  каждый подданный императора декларативно признавался его сыном или дочерью, в зависимости от пола.  В виду того, что сыновний долг перед родителем требовал непрестанного печения о благоденствии оного , население империи обязывалось оказывать материальную поддержку императорскому двору. Таким нехитрым образом налоговые отношения были переведены в отношения семейные. Поэтому, помимо ежегодной помощи имперскому отцу, население вынуждено было по-родственному делать ему подарки ко всяким мало-мальски значимым праздникам.
          Маленькие народцы такой обязанности были лишены, чему нисколько не печалились. Печалились они по причине изгнания из родных лесов, болотцев, гор, рек и лугов. Обширные земли, куда еще недавно распространялась Империя Великих Руманов, раньше были населены пугриками, хыками, чубобами, русалками, эльфами, стрекозябликами и прочими, прочими, прочими…
 Теперь, когда империя прекратила свое существование, многие из них возвращались в родные земли.
         
***
Семейство чубоб Ипс, покинувшее Глухоманию сразу после того, как до нее докатилась волна слухов о падение Империи, возвратилось в Долину Хвощей и, к немалой радости, обнаружило, что все их земляные норы целы, невредимы и людьми не захвачены. Хотя на  самом деле потомок Руманов мог проникнуть в жилище чубобы лишь до достижения двухлетнего возраста, да и то благодаря умению хорошо передвигаться на четвереньках. Выгнав  из кое-каких нор обосновавшихся там лис и барсуков,  чубобы  резво привели свой городок Ипс-кунс в порядок и зажили традиционной матриархальной жизнью.
          Чубобы не были знаменитыми ремесленниками, ваятелями или охотниками. Чубобы были собирателями. О, это занятие составляло основу чубобьего быта, менталитета и государственности!. Скажем так, многие аукционные дома с вековыми традициями и общемировой известностью считали особой частью представить публике какую-нибудь вещицу из собрания любого чубобы. Собирательство как семейный бизнес, равно как и его плоды, передавалось из поколения в поколение, множа бесчисленные накопления, со временем становившиеся бесценными. Когда очередная комната в земляных обиталищах чубоб переставала вмещать своего владельца по причине недостаточности места для одновременного пребывания в ней и хозяина и новых экспонатов коллекционного собрания, чубоба просто рыл новую комнату. Единственным риском в подобном образе жизни была возможность проникновения в хранилище посторонних лиц, которые обычно оказывались там не по злому умыслу, а в процессе такого же расширения своей собственной норы.  
Матриархальный быт чубобьих семейств с комфортом располагался на мощных плечах матерей семейств, которых в соответствии с традициями уважительно именовали матронами. На всякий случай отцов семейств именовали патронами, но это ровным счетом ничего не значило, ибо статус отцов семейств мало чем отличался от статуса многочисленных отпрысков все тех же семейств.
         
***
           Юный чубоба по имени Пу с утра был отряжен за слизнями к праздничному пирогу. Он уже собрал немало аппетитных жирных моллюсков (да, да, слизни  - это моллюски, а не какие-то там червяки), когда в поле его зрения попалась ранее нехоженая лощинка, густо поросшая папоротником. Он смело раздвинул ажурные вайи папоротника и двинулся вглубь. То, что случилось потом, каждая из сторон описывала на свой лад. Одно является неоспоримым фактом – Пу, насколько это позволяли его короткие ножки, умчался домой, позорно потеряв в кустах полный кузовок слизней.  

          - Пу Ипс! – грозно произнесла матрона Ипс. – Где ты шлялся с самого рассвета, и где то, за чем тебя посылали?
          Пу сразу поскучнел и стал изучать червоточинку в половице. Мать многозначительно повесила полотенце на плечо, уперла руки в боки и еще более грозно посмотрела на сына.
          - Ну ма.. – промямлил Пу, - понимаешь, я уже почти шел домой. Но там были папоротники, много. Я пошел посмотреть слизней там. А он… Он прятался в папоротниках. Ну что я мог сделать?
          - Кто он?
          - Он такой блестящий. Я сначала думал, что он просто железка. Лежал себе тихонько. Я даже подумал, а не прихватить ли его с собой? А потом он оказался живым. И очень бойким, - Пу потер ушибленный бок.
          - Пу, - устало опуская руки, спросила матрона Ипс, - где ты бросил слизней?
          -  В па-по-ротниках, - растягивая в рев гласные, захныкал неудачливый собиратель.
          - Идем, - матрона взяла сына за руку. – Но смотри мне, если ты наврал!.  
         
***
          Пока чубоба - мать тащит хныкающего чубобу-сына на место происшествия, стоит рассказать, что же произошло в папоротниках на самом деле. 
          Унесенный злосчастным вихрем чайник упал в заросли папоротника. Вихри ведь не разбирают, кого уносить и как и куда их потом ронять. Вволю покружив в воздушной центрифуге новую игрушку, вихрь в конце концов потерял к ней интерес и безразлично выпустил из рук. Потерявший всякие ориентиры относительно того, где низ, верх, ручки, ножки и крышечка, чайник пролетел несколько десятков метров и воткнулся во влажную рыхлую почву носиком, да так и увяз.  В таком плачевном состояние его обнаружил юный собиратель слизней. Сначала-то Пу увидел симпатичную крышечку, которую тут же напялил себе на голову, а уже затем на глаза ему попался незнакомый металлический предмет, соблазнительно поблескивающий влажным от росы бочком. Пу подобрался поближе, опустил на землю туесок со слизнями и потянул чайник за ручку. Влажно чмокнув, чайник покинул ловушку и увидел странное существо, присвоившее его крышечку. Недолго думая, чайник лягнул чубобу одной из своих кривеньких ножек и прыгнул на него, стремясь отвоевать крышечку. Не ожидавший такого развития событий юный Пу Ипс издал трубный вопль и со всех ног припустил домой. Трофейная крышечка свалилась с головы чубобы на первой же встреченной кочке.  

***
          Матрона Ипс вгляделась в чащобу склоненных резными дугами листьев папоротника.
          - Ну? Где этот агрессор? – громко осведомилась она у чащобы.
Юный Пу Ипс осторожно выглянул из-за спины матери, готовый к немедленному отступлению. Надо сказать, что матриархальный уклад не мог не сказаться на боевых качествах мужской половины чубобьего общества.
          Папоротник промолчал. Матрона Ипс сняла с плеча полотенце, сложила его в несколько раз и первым же решительным шагом подмяла  неосмотрительно выросший у края опушки молодой папоротничек. Пу растерялся, он не знал – стоит ли ему последовать за матерью или благоразумнее будет остаться снаружи.
          - Пу, где ты копаешься? Не думаешь же ты, что я собираюсь вытоптать тут всё в поисках слизней! Где ты их бросил?
          - Там, - Пу робко ткнул в сторону огромного папоротника.
          Одарив презрительным взглядом растение, которое по крайней мере втрое превосходило ее в высоту, мадам Ипс двинулась в указанном сыном направление.
          Чайник только что закончил вычищать из носика забившуюся туда землю  и подумывал о водных процедурах, когда  ближайший папоротник щедро окатил его росой. Не успел чайник прийти в себя, как на его голову обрушился удар полотенцем, а за ним не замедлил последовать и второй.
          -  Это он? - голос донесся сверху, и немудрено, ведь чайник опять лежал на земле и отчаянно сучил ножками.
          - Странный подход, - проворчал чайник, - сначала ударить, а потом выяснять: тому ли достались тумаки.
          - Тумаков мне не жалко, - пояснила нависшая над чайником фигура, - у меня их на всех хватит.         
          - Хорошо день начался!, Сначала какое-то косопузое чучело крадет мою крышечку, у потом .. – чайник не договорил, так как понял, что косопузых стало вдвое больше и настроены они агрессивно.
          - Пу, что он несет о крышках? – госпожа Ипс сразу узнала в описание своего сына -  чубобы и впрямь слегка кособокие. – Что ты у него украл?
- Понимаешь, ма… - нерешительно начал Пу, - я сначала нашел крышку и даже думал, что это такой шлем. Примерил. А он как набросится!
- Ясно, - изрекла мадам Ипс. – Где слизни?
- Вот! – радостно пискнул Пу, обнаруживший брошенный в страхе  туесок в целости и неприкосновенности. 
Схватив туесок, Пу засеменил прочь из недружелюбных зарослей. Однако матрона Ипс не торопилась следом за сыном. Она стояла, сложив толстые ручки на животе, и внимательно вглядывалась в странного пришлеца.
- Ну, так и что же тебе нужно?  Зачем рыскаешь в окрестностях Ипс-кунса? – мрачно вопросила хранительница семейного очага Ипсов.
- Я рыскаю? – чайник округлил глаза. – Да я даже не знаю, где этот Искунс находится! Я вообще не знаю, где я. Проклятый ураган! – чайник погрозил небу кулачком.
- Ураган? – господа Ипс потерла подбородок. – Да, ночью что-то шумело снаружи, а утром я не обнаружила вывешенное с вечера на просушку полотенце, и быколка почему-то сидела на дереве. Я еще подумала: кому в голову могла придти глупая затея - затащить быколку на дерево?
- Что такое быколка? – удивился чайник.
- Да, ты и впрямь чудной, - кивнула матрона, как бы соглашаясь с кем-то невидимым. – Быколки – это быколки. Такие домашние животные.
- Крупный рогатый скот? – высказал предположение чайник.
Госпожа Ипс подозрительно посмотрела на чайник. То, что у их быколки наличествовали рога – несомненно, но чтоб ее назвать скотом – непростительно.
- Ладно, пришлец, собирайся, пойдешь с нами.
- Никуда я не пойду! – запротестовал чайник. – Мне назад нужно. Там ЛоббиТобби без меня погибает, а я ваших быколок разглядывать должен?
- Не разглядывать, а пасти, - уточнила матрона Ипс и решительно взяла чайник за ручку.
Хватка чубобы столь внушительных габаритов была сродни хватке железных клещей, чайник два раза дернулся и оставил тщетные попытки освободиться.

-Ну вот, - довольно потирая руки, проурчала мадам Ипс, - выглядишь ты подходяще. Только кнут держи вот этой стороной, а то сам себя зашибешь.
Чайник стоял перед странным животным, похожим не то на козу, не то на божью коровку, и сам при этом выглядел весьма необычно. Поверх крышечки на голове чайника красовался бесформенный соломенный клочок,  называемый госпожой Ипс шляпой по ведомой только ей одной причине. Все четыре ножки чайника были обмотаны не менее странными клочками чего-то, что чайник для собственного спокойствия предпочитал считать берестой. Но более всего чайник смущала корявая роба, некогда служившая мешком, в котором хранили лук.
- Прекрасно, - выражение лица госпожи Ипс говорило об искреннем удовлетворении и в то же время намекало на возможность неблагоприятного исхода для кое- кого, если этот кое-кто начнет артачиться. – Пу уже обежал  соседей и оповестил их, что община  вновь имеет пастуха. Так что тебе лишь остается пройтись  по Ипс-Кунсу, собрать быколок в стадо и вывести их на луг. Когда солнце коснется нижним краем двугорбого холма, тебе нужно будет собрать их и пригнать обратно.  Я все понятно изложила?
- Извините, а что стало с прежним пастухом? – поинтересовался чайник из-под низко нахлобученного на глаза предмета, упорно именуемого шляпой.
- О! Пугель Ипс был героем, - торжественным голосом начала госпожа Ипс.
- Его унесла птица, - не к месту встрял вынырнувший из-за спины матери Пу.
- Что? – не поверил своим ушам чайник. – Нет, с меня хватит этих полетов…
- Это случается не каждый день, - резонно заметила госпожа Ипс, всем своим видом давая понять, что сдавать позиции она не намерена.
-  Ага, - подтвердил Пу, - вот до него был пастух, так он просто…
- Пу! – строго пресекла откровения сына госпожа Ипс. – Покажи новому пастуху, в какой стороне у нас пастбище (не ровен час угонит стадо за Плешивую Пустошь) и немедленно возвращайся, у меня для тебя есть особое задание.

В косолапости чубоб есть один очевидный плюс – скорость их передвижения можно назвать комфортной, даже если у вас все четыре ножки обернуты какими-то странными портянками. Чайник печально тащился следом за Пу, собиравшим в стадо все новых и новых быколок, и размышлял о своем нынешнем положение. Ничего хорошего покуда в размышлениях не обозначалось.
- Послушай, а вот эти лохмотья на ножках зачем? – чайник очередной раз зацепился за торчащий из земли корешок и отчаянно брыкал ножкой, стараясь освободиться.
- Ну а как же? По топи иначе не шибко-то и походишь, - рассудительно ответил Пу.
- По какой такой топи?
- Быколки, они ж-ть всякими болотными травками, мхом, ряской питаются. Там и выпас – на Комариной Топи. Да ты не бойся, там тихо, спокойно. Только цапель берегись. Последнего пастуха как раз цапля и сцапала.
- Съела?
- Не, цапли лягушек, рыбу всякую едят. Быколками не брезгуют. Ма думает, что его как раз вместе с быколкой цапля и умыкнула. Она говорит, что он защищал собственность чубоб, за это и пострадал. Как герой, - на всякий случай уточнил Пу.
- А ты про другого пастуха что-то говорил. Что с ним приключилось?
- Так то не чубоба был, - простодушно ответил Пу. – Мистер Муис, он же  из пугриков. А разве пугрики чего в собственности смыслят? Он и пастухом-то нанялся разве что из любопытства, а сам по болоту какую-то треногу таскал и всё рисовал там чего-то, рисовал.
- И чего с ним стало-то? – нетерпеливо перебил неспешную речь молодого чубобы чайник.
- Ну так я и говорю ж-ть, кто-то сказал ему про Плешивую Пустошь. Он как узнал, что на закате там земля разными цветами переливается, так и бросил стадо на Топи, а сам туда со своей треногой. В общем, сгинул он, и весь разговор.
 - А что это за место: Плешивая Пустошь?
- Нехорошее место. Там из земли соль сама на поверхность выходит. Ничего там не растет, кроме соляных столбов.
- Всего-то?
- Не  скажи! – Пу насупился и напустил на себя таинственный вид. – Там всякая небывальщина творится. Голоса разные! Зимой снег на Пустошь не ложится. Во как!  Ну и лапы от соли потом болят, если там ходить.
- А ты лапы-то портянками обмотал бы, вот и ничего не болело бы, - усмехнулся чайник.
-  Ладно, умник, вот пригонишь сегодня быколок, отведу тебя на Пустошь, сам все увидишь, - пообещал Пу, когда под ногами подозрительно захлюпало. – Вот тут и выпасай да посматривай вон на тот двугорбый холм.
Чайник проследил за направлением руки чубобы, обменялся взглядами с  ленивым спросонья солнцем и протяжно вздохнул.

***
Господин Парпар сдержал обещание. Утром, лишь на горизонте забрезжила заря, он учтиво раскланялся с Осенью, вверив ее заботам грузного мужчины, облаченного в помпезную ливрею. Новый знакомец, представленный Осени как господин Хлыст, обладал, помимо грандиозных усов, великолепной пролеткой, запряженной двойкой легконогих скакунов. На вопрос господина Хлыста о маршруте Осень растеряно улыбнулась и назвала лишь пункт назначения – западный рог Имперского хребта. Извозчик крякнул, крутнул ус и, памятуя об обещании, данном господину Парпару, полез на козлы.
Мимо изумленного взгляда Осени мелькали рощи и луга, городки и речушки. Кони несли свою колесницу легко и мягко, словно на дорогах вовсе не было ухабов. Осень припоминала, что господин Парпар перед сном что-то бормотал о чудесных, кованых самим Мастером Горна подковах, доставшихся господину Хлысту в результате какого-то невероятного пари, но рассказу не хватала связности, а Осени - внимательности для выслушивания оного.  Теперь же она лишь успевала провожать глазами остававляемые далеко позади пейзажи огромной Всеславии, вверенной заботам тетушки Бабье Лето. Она дивилась и тому, что ее ухо не улавливает привычных для конных путешествий звуков: цокота копыт, скрипа колес, щелканья кнута. Мало того, господин Хлыст вальяжно развалился на козлах и покуривал трубку. Осень осторожно наклонилась и посмотрела вниз: ноги коней и колеса пролетки совершали все положенные при передвижении действия, но совершали они все это примерно в пяти сантиметрах над землей. Осень плотней вжалась в спинку сиденья и вопросительно посмотрела в спину вознице. На мгновение господин Хлыст едва уловимо напрягся, бросил лукавый взгляд через плечо и, как ни в чем не бывало, сказал:
- К полудню будем на месте.

***
Госпожа Погремушка с вечера была готова к визиту. Не сказать, чтоб  она его ждала. Просто она о нем знала. Когда утром в ее оконце постучали, она вышла на порог одетой по-дорожному.
- Не думай, что я это делаю из-за того, что боюсь его или тебя, - грозно начала гадалка. – Помощь моя нужна не вам. Вам бы помогать не стала. Где коня оставил?  
- На пустыре, - ответил обескураженный неожиданным напором гадалки Максимилиан.
- Вот и славно, на пустыре как раз из трав кое-что доберем.
Госпожа Погремушка подперла дверь суковатой палкой, которая, по-видимому, заменяла замок; перекинула через плечо дорожную суму и, не оборачиваясь на неприятного визитера, направилась к пустырю.
- Ты не могла бы оставить  осколок здесь? – то ли спросил, то ли попросил Максимилиан.
- Еще чего? Может быть, мне сразу голову в петлю сунуть, чтобы вам было удобней? Я не верю ни тебе, ни твоему хозяину!
- Он мне не хозяин, - запальчиво отозвался Максимилиан.
- Называй, как хочешь. Но ты выполняешь его приказы. А я – нет, - госпожа Погремушка гневно посмотрела на нагнавшего ее всадника.
- Ты не понимаешь, мне тяжело находится рядом с осколком. Представь, что может случиться, когда мы оба окажется там, - палец Максимилиана указывал вверх.
- Тебе-то чего бояться, порождение темного света? – удивилась гадалка. – А я свою будущность наперед знаю, иначе не поехала бы с тобой. Разговор окончен: либо я еду с осколком, либо я не еду вообще.
- Хорошо, - смирился Максимилиан, останавливаясь перед своим белым скакуном, спокойно щипавшим травку в тени высокого дерева на пустыре.
- Раз так, то дотянись вон до тех веток и нарви пригоршню ягод - да не всяких, а только желтых; красные не бери. А я пока лихоимку поищу, может пригодиться. За мной не ходи, сама вернусь.
Вернувшись, госпожа Погремушка застала Максимилиана парящим на уровне самых верхних веток кряжистого дерева и увлеченно собирающим ягоды.
- Ссыпай сюда, - смилостивилась польщенная выполнением ее просьбы гадалка-пугрик, подставляя для твердых, как пересушенный горох, ягод свободный карман дорожной сумки. – Я готова. Надо  поторапливаться.
Максимилиан, утомленный необъяснимыми капризами знахарки, безропотно повиновался.
- Я сяду сзади, -   не терпящим возражения тоном сказала гадалка.
- Но это небезопасно!. Намного лучше будет, если … - Максимилиан не успел закончить фразу.
- Нет! И не спорь, - госпожа Погремушка села спиной к спине Максимилиана и крепко вцепилась в хвост коня. – Поехали!

***
- Сколько я вам должна за услугу? - уточнила Осень, покидая недра прыткой пролетки.
- Нисколько, - отозвался с козел господин Хлыст. – У нас с господином Парпаром свой уговор есть, свои и расчеты будут.
- Тогда, всего хорошего, - Осень еще раз окинула взглядом удаляющуюся повозку, которая теперь ехала по дороге, как и полагается любой  повозке, подскакивая на всех встречных камушках и кочках.
Оставшись одна у подножья длинной горной гряды, Осень внимательно всмотрелась в ее западную часть. Пригретый взошедшим солнцем туман, стараясь сохранить цельность своего стремительно редеющего покрывала, карабкался все выше по горным склонам и теперь скрывал лишь самые высокие пики.  Осень достала конверт с приглашением и еще раз перечитала скупые строчки: ошибки быть не могло, место то самое. Но где же замок?
Внезапный порыв ветра хулигански нахлобучил на глаза Осени свободный конец шали, дернул за юбку и умчался ввысь. Потребовалась пара минут, чтобы привести в порядок туалет и прическу. Обернувшись, чтобы посмотреть вслед шалуну, Осень на мгновение окаменела: ее взору открылась громада невесть откуда взявшегося на вершине Западного Рога замка. Сдернутое ветром туманное покрывало клочками оседало в холодные, спрятанные от солнца расщелины.   
Осень подобрала длинную юбку, чтобы было удобней карабкаться по склону, и начала восхождение.  Вокруг нее жужжали занятые привычной работой пчелы. Солнце стояло высоко в зените. Недавно пошаливший ветерок бесследно исчез, предоставив солнцу единоначально властвовать над окрестностями.

***
Чайник уныло следил за перемещениями быколок по заболоченным бережкам и размышлял над тем, как бы ему поаккуратней улизнуть. Проблемы состояла в том, что он категорически не представлял, в какой стороне находится Имперский Хребет. А спросить было не у кого. Вряд ли быколки знали о существовании чего-либо кроме курчавых мшистых кочек, по которым они носились с залихватской скоростью. 
Разморенный исходившими от болотца парами, нагретыми солнечным светом, чайник незаметно для себя задремал.
Если раньше чайнику приходилось слышать байки о вещих снах и подсмеиваться над ними, то после недолгого дневного сна на болотной кочке у него  появился шанс проверить самому: что в байках вымысел, а что правда. Пригрезившаяся чайнику длинноногая птица, поправляя соскальзывающие с длинного носа очки, нудным речитативом поведала болоту и прыгавшим там и сям быколкам о тайне Плешивой Пустоши. Напоследок она довольно больно долбанула клювом чайник в медную голову. Продрав слипающиеся глаза, чайник увидел перед собой сердитого Пу, требующего от пастуха отчета о том, куда подевалась быколка соседа Пуфля. После недолгих препирательств чайнику ничего не оставалось, как отправиться на ее поиски. Прочих быколок пришлось взять под надзор юному Пу, не выразившему по этому поводу ни капли оптимизма.
Куда идти и где искать легкомысленное животное, чайник не представлял. Поэтому пошел прямо. И шел довольно долго. Он бы шел дальше, если бы путь не преградила косо воткнутая в изъеденную солью землю табличка: «Осторожно! Плешивая Пустошь!» 

***
Замковые ворота оказались приоткрыты. Осень осмотрелась по сторонам в поисках колокольчика или еще чего-нибудь, способного издавать громкие звуки,  оповещая о приходе очередного посетителя.  Не найдя ничего похожего, она постучала чугунным кольцом, служащим одновременно  ручкой ворот, о металлическую обшивку двери. Никто не отозвался. Осень осторожно протиснулась в проем приоткрытых ворот и через несколько шагов оказалась в центре замкового двора. Четыре башни, ориентированные по сторонам света, высокими стрельчатыми окнами уставились на гостью в немом недоумение. На одном из башенных флагштоков удивленно застрекотала сорока.
- Это, по меньшей мере, невежливо – направить приглашение и не озаботься  встречей гостьи, - громко сказала Осень.
Словно в ответ на ее негодование дверь в одну из башен скрипнула и без видимого постороннего участия распахнулась.
- Так-то лучше, - Осень решительно направилась в башню. Она и так потратила немало времени и теперь была настроена на решительный разговор. В голове у нее, оспаривая друг у друга очередность, прыгали вопросы, которые надлежало задать таинственному хозяину. Кроме того, ей уже давно было пора возвращаться к делам сезонным и отпускать на покой тетушку Бабье Лето. Взбегая по винтовой лестнице,   Осень успела отметить необыкновенный феномен: чем выше она поднималась, тем тусклее становился свет в верхнем окне, тем сильнее сгущались сумерки под ее ногами. Добравшись, как ей казалось, до верхней площадки, Осень очутилась в каменном средних размеров зале с единственным крошечным окошком под самой крышей. В скудном свете, чудом достигавшем пола, она разглядела стол с огарком свечи в оловянной плошке, кресло с парой подушек и что-то похожее на низкую скамью в самом темном углу. Не успев как следует испугаться или впасть в гнев, Осень услышала у себя за спиной звук захлопнувшейся  двери и оказалась в одиночестве, стремительно дополнившемся  отчаяньем.

12 комментариев:

  1. Скажите, пожалуйста, а эта сказка будет издаваться на бумаге????

    ОтветитьУдалить
  2. а вы думаете - оно того стоит? только честно...

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Я еще не прочла:( Уж извините. Я только вот набрела и пока лишь пробежалась глазами. Сижу, копирую главы в ворд, чтобы потом читать на своем ридере (т.к. на компе времени читать нет. У меня для чтения лишь по полчасика перед сном есть.).

      Но я - великовозрастное дитя и очень люблю волшебные сказки:)
      Сегодня же вечером начну читать, т.к. я очень заинтригована уже после беглого просмотра.

      Свои более полные впечатления напишу вам как только прочту!

      Удалить
  3. ок, спасибо - мне будет весьма полезно ваше мнение

    ОтветитьУдалить
  4. Я уверена, сказка того стоит. Я еще в процессе, не все прочла, поэтому простанное мнение может потом, но то, что успела- нравится! Сколько глав будет?

    ОтветитьУдалить
  5. Ответы
    1. неееее-т, всего 33 главы в сказке )))

      Удалить
    2. а что же я дальше буду делать? ))

      Удалить
    3. ну-уууу, можно попробовать самой написать книгу... как говорит мой муж, окидывая взором шкафы в кабинете :"Читать совсем нечего, хоть сам садись и пиши" (ни разу не сел еще)

      Удалить
    4. ))))
      мне не дано )) чукча читатель )))
      тетя моя пишет детективные романы, но с изданием тоже засада. издала несколько штук, но дохода ей это не принесло.
      я редко нахожу интересные для меня книги, которые читаются на одном дыхании. в школе зачитывалась детективами и фантастикой. потом фэнтэзи. потом ироничные детективы.. одну за одной. правда память плохая, быстро забываю все )))))
      а сейчас редко читаю. времени нет. но если что-то интересное - то все дела бросаю и читаю ))))

      Удалить
  6. книгу издать стоит, я бы с удовольствием своим деткам взяла. Еще бы ярких иллюстраций...

    ОтветитьУдалить