Глава шестая,
которая начинается сборами, а заканчивается бодрым возгласом, и в которой Осень рассказывает историю об испуганной принцессе.
Осень вежливо слушала рецепт засушки малины, передаваемый из поколения в поколение в семействе Мышек. За это рецепт еще пра-пра-пра-прабабушка мышки получила главный приз на ежегодном фестивале «Сырная корка», который проводится в сенном сарае господина Лютика.
Чайник, заложив ручки за спину, расхаживал в сторонке, стараясь разобраться в сложившейся обстановке. Время от времени от мыслительного перенапряжения из его носика вырывалась струйка пара, и поэтому со стороны казалось, что он курит.
***
…Закончив говорить, кот, нервно оглядываясь, мягко подтолкнул лапкой коротышку чуть ниже спины и заговорщицки прошипел: «Иди, не оглядываясь. Я приду позже. Нас не должны видеть тет-а-тет.» И хотя мумзик ничего не понял из этих слов, спорить не стал, а поспешил вернуться на полянку и незамедлительно начать сборы, чтобы с рассветом отправиться в путь.
- Вы обо всем переговорили? – спросила обрадованная возможностью прекратить кулинарные беседы Осень.
- Практически! – бодро отрапортовал ЛоббиТобби. – Теперь мне бы хотелось задать несколько вопросов тебе.
- Мне кажется, что я уже все рассказала и вряд ли вспомню еще что-либо. Но ты спрашивай, спрашивай.
- В Дивном Лесу, кроме острова фей и пасеки были еще какие-нибудь обитаемые места?
- Весь Лес был обитаемым. Были в нем и птицы, и муравьи, и зайцы – как в любом другом лесу.
- Я не это имел в виду. Жил ли там еще кто-нибудь из наших - из помощников?
- Думаю, что мумзики могли там работать. - Раз ручьи и озеро там есть, то и ручейники должны бы быть. Не помню я, – призналась Осень – сколько лет прошло уж!
- Ладно уж. Но ты хоть помнишь, кто такой этот миротворец? Из чьих он будет?
- Думаю, что он один из подземных духовиков. Иначе как объяснить, что до этого мы его ни разу не встречали? Или кто ему тогда, если не он сам, помог с вечным заклятием? Впрочем, ни на духовика, ни на какого другого волшебника похож он не был, скорее на фею…или стрекозяблика… - задумчиво продолжала Осень. - У него, видишь ли, крылья были. Но ведь и волшебник мог бы, принять любой облик, чтобы подозрения от себя отвести…
- Так ты не знаешь точно, кто он такой? – не унимался мумзик.
Осень отрицательно покачала головой.
- Жаль, - вздохнул ЛоббиТобби.
- Я думаю, что прежде чем идти в Листиранию, ты должен кое с кем встретиться, - Осень оторвала краешек от своей туманной шали, быстро написала на нем несколько слов и как пушистым шарфом, обмотала мумзикову шею. – Вот, дашь прочесть тому, кто откроет тебе глухую дверь в Синей Лощине. И запомни: больше никто, даже ты, не должен видеть того, что я написала.
- Даже я? – мумзик не поверил своим ушам.
- Если чего-то не знаешь, то точно об этом не проболтаешься, - Осень ласково улыбнулась и подмигнула.
- А откуда ты знаешь, что я пойду через Лощину? И что такое – «глухая дверь»? Да и с чего ты взяла, что мне ее кто-то откроет? – пошел в атаку коротышка.
- Думаю, что тебе лучше пройти именно через Лощину. Наверняка и Ксаверий тебе советовал то же самое.
- Советовал, - признался ЛоббиТобби, - но ничего объяснять не стал, просто сказал…
- Чш-шшшш, - Осень приложила палец к губам, - вот видишь: то, что известно двоим, становится тут же известно всем. Поэтому постарайся выполнить мою просьбу о записке.
ЛоббиТобби поправил на шее туманный шарф, оказавшийся мягким и ласковым, и посмотрел на небо, покрывшееся мурашками звезд.
- Что такое «глухая дверь» ты сам поймешь, как только доберешься до нее. И уж поверь мне, ее непременно откроют. А для того, чтобы тебя приняли уже на месте прибытия, и нужны те слова, которые я написала на шарфе.
- Всё – таки идешь? – подходя бочком, тихо спросил чайник.
- Идем, - бодро ответил ЛоббиТобби. – Да и не умеем мы, мумзики, не выполнять задания. Сам же видел: написано - кто, куда и за какой надобностью должен явиться. Нам распоряжения Совета ослушаться нельзя. Так что собирайся, скоро выступаем.
- Видеть-то я видел. Но вот что-то не припоминаю, чтоб там и обо мне слова были, - уклончиво сказал чайник.
- Ну, это не страшно. Нам не возбраняется помощников иметь.
- Да какой из меня помощник, - запротестовал чайник.
- Ну как же – «какой»? Хороший. Ты меня чаем всегда поишь. Ни разу еще не пропустил вечерний чай.
- Ну раз так, - вспомнил о своей незаменимости чайник, - тогда несомненно, да.
Конечно, чайник мог сказаться больным или найти какую-нибудь другую уважительную причину, чтобы не ходить в странное место, но оставить друга один на один с тайной он не мог.
- Но кто же в ночь-то начинает поход? - забеспокоилась Мышка, - переночевали бы тут, а уж на рассвете…
- Я сейчас еще раз за водой сбегаю, перед сном выпить чаю с мятой и медом.Это– самое лучшее сонное средство! –заявил чайник и, не дожидаясь хоть какого-нибудь ответа, скрылся в траве.
- Послушай, а ведь ты куда-то шла, прежде чем нас встретила, - вспомнил ЛоббиТобби, обращаясь к Осени. - Или ты просто шаль искала?
- Нет, я искала не только шаль. Хорошо, что ты напомнил.Может, у тебя на примете есть тот, кто мне нужен. Видишь ли, крестнице моей нужен помощник в саду.
- Крестнице? А кто у тебя крестница?
- Петуния Плющ, - ответила Осень и заметила, как из травы показалась мордочка Ксаверния. - Но ты ее все равно не знаешь. А вот Ксаверий знает. Что скажешь, рыжий: нужен матушке Плющ помощник?
Кот постарался придать морде самое незаинтересованное выражение.
- Не понимаю, о чем вы тут говорите. Матушка Плющ, сколько я ее знаю, всегда справлялась со своими делами и никаких помощников не искала.
- Ну ты же понимаешь, что в ее годы трудно за садом ухаживать.
- Ну так давай нашего лазутчика уговорим остаться, он как раз по этой части, – нарочито серьезно предложил кот. – ЛоббиТобби, ты бы взял под свою опеку сад моей хозяюшки, а?
- Не могу, - насупился мумзик, - у меня задание, а мумзики никогда не уклоняются от возложенного на них бремени.
- О, как! – кот поднял вверх лапу с оттопыренным когтистым пальцем, - «Никогда не уклоняются от возложенного бремени»! Да ты, брат, поэт - так излагаешь.
- А ты – болтун, - рассердился мумзик.
- Я бы попросил, - кот зевнул, - не заменять аргументацию оскорблениями. Ты мне лучше скажи: вот придешь ты в Листиранию, а делать-то что там будешь- бунт народный поднимешь?
- Зачем? У меня нет такой цели, да и не умею я бунты поднимать. Я работать умею. Раз направляют туда, значит- надо. Я вот все с собой взял, - мумзик ткнул пальцем в сторону заплечного домика, - грабли, мотыги, культиваторы, секаторы, ведра…
- Ага, ага, а также средство для придания стеклянным растениям блеска, - съязвил Ксаверий, - и метелочку такую пушистую, чтоб пыль с феечек смахивать.
- Все - таки он бессердечный, - мышка подергала Осень за подол юбки. - А как же с феями быть? Неужели ничем им помочь нельзя?
- Если бы знала, если бы я только знала, - грустно промолвила Осень.
- Ой, как нехорошо на такой печальной ноте прощаться, - сказала мышка. – Госпожа Осень, ты так много всего знаешь, расскажи нам какую-нибудь чудесную историю.
- Пожалуй, ты права, моя маленькая мудрая норушка, - согласилась Осень. – Недавно, когда я принимала дела у брата Лето, он поведал мне об испуганной малышке, живущей в воздушном замке.
- Это сказка? – восторженно воскликнула мышка, усаживаясь поудобней.
- А вот и нет, это самая настоящая быль. Так вот. Вы наверняка не раз замечали, что невозможно встретить похожие облака.
- Это все потому, что воздушные массы, в недрах которых зарождаются… - начал было кот, но на него зашикали и он обиженно отвернулся.
- Среди самых зачаровывающих облаков, – продолжала Осень, – самыми величественными несомненно являются Башни Света. Они несут свой белопенный мрамор высоко-высоко над землей…
- Башни Света! - мечтательно произнесла мышка, - а почему они так называются?
- В них заточен свет. Разве вам никогда не доводилось задавать себе вопрос: почему одни облака плывут по небу совершенно буднично, пусть даже они походят на цветы или единорогов, а другие словно источают дивный свет?
- Ну как же? Буквально намедни, когда я принимал водные процедуры, надо мной проплыл один такой замок,кл)) - подтвердил чайник, возвратившийся к костру.
- Откуда у облака может взяться свет, это же не звезда? – удивился мумзик.
- Правильно, - кивнула Осень, - облака светятся не собственным , а заточенным в них светом.
- Не морочь нам голову! - Раздраженно сказал кот, он все еще обижался, что его просветительская речь была прервана в угоду каким-то басням, - всем известно, что свет невозможно удерживать.
- А что ты скажешь на это? – Осень потянула шнурок, обвивавший ее шею, и достала крошечный кожаный мешочек. Осень сдернула мешочек, и все зажмурились. Поляну залил яркий свет, исходивший от крошечного флакончика. – Если бы не он, как бы я ночами могла разукрашивать яблоки?
- Выключи немедленно, - потребовал Ксаверий.
Осень вновь поместила флакончик в мешочек, и темнота вдруг стала гуще и тяжелее.
- Я ослеп! – вскричал чайник.
- Ничего подобного, закрой глаза и посиди пару минут, глаза отдохнут и привыкнут к свету костра.
- Что это было? - спросил мумзик.
- Свет радости, - ответила Осень. – Это один из ежедневных даров фей нашему миру. Феи каждый день дарят миру радость, легкость, умиротворенность…
- Прямо вот так во флаконах и дарят? – съехидничал кот.
- Это ты от невежества так говоришь, - вступился за фей чайник, - ты же ни с одной феей знаком не был.
- Свет радости, - задумчиво повторила мышка. – Если это свет радости, то почему же от всех этих Башен Света веет печалью?
- Ты совершенно права, - ответила Осень. – Как раз об этом моя история. Итак, в холодных глубинах небесного океана несут свою службу надменные Башни Света. Как айсберги в холодных водах они свободно дрейфуют, увлекаемые воздушными течениями. Они бесстрастны и холодны, они не знают, что такое приязнь и привязанность…
- К чему в небе можно быть привязанным? Да и как, и чем их привязать, это ж – облака, хоть и башни? – рассуждал, бормоча себе под нос мумзик.
- В них может быть заключена сила, - продолжала Осень. – Они могут переносить снега и ливни, которые способны уничтожить или оживить, в зависимости от того, где их выпустят из своих недр тучи. Говорят, что люди научились отнимать у облаков дожди, но я в это не верю. Другое дело – мы, времена года. Каждый из нас может распорядиться своими дождями по своему усмотрению. А откуда у людей свои дожди? Впрочем, это не имеет отношения к истории. Лето мне сказал, что в одной из Башен живет принцесса. Не раз на вечерней заре он видел ее грустное личико, мелькавшее в окнах самой большой Башни. Несколько раз ему казалось, что принцесса плачет. Ее слезы превращались в тот самый печальный свет, которым Башня была наполнена до краев. Лето не смог поговорить с ней, потому что с его приближением Башня каждый раз ускользала,- видимо, боялась испариться от летней жары. Но однажды ему удалось подойти так близко, что он смог расслышать слова принцессы, .
Слушатели (и даже скептически настроенный Ксаверий) затаили дыхание и старались не моргнуть лишний раз, чтобы не спугнуть очарование рассказываемого Осенью.
- Она перегнулась через край окна, протянула к нему руки и прокричала, если шепотом можно кричать: «Помоги мне! Мне страшно, он запер меня и не отпускает!…» Больше ни звука не вырвалось из Башни внезапно окутавшейся густым, как кисель, туманом. Лето еще несколько раз видел в лучах заходящего солнца Башню, в окне которой угадывался силуэт прекрасной узницы, но приблизиться к ней ему так и не удалось.
Тишина проглотила последние слова повествования и на несколько минут задержалась над лужайкой, разглядывая озадаченные лица слушателей.
- А ты видела эту Башню? – наконец спросил мумзик.
Осень тряхнула рыжими волосами:
- Нет. Но Лету не верить у меня нет оснований. Да и зачем бы он стал врать?
- Кем она может быть – эта узница? Почему Лето называл ее принцессой?
- Он считает, что Башня наполнена светом ее печали. Такие чудеса под силу только феям. Ну, а легенду об исчезнувшей принцессе фей, думаю, каждый из вас еще с колыбели знает. Вот Лето и решил, что в плену Башни томиться именно Авиталь, так звали маленькую принцессу фей.
- А мне в детстве никаких сказок не рассказывали, - признался чайник, - и детства у меня не было, я сразу стал чайником.
- О, это моя самая любимая сказка, которая оказалась совсем не сказкой, - всплеснула лапками мышка. – Из поколения в поколение все маленькие Мышки любят слушать историю об Авиталь. Можно я ее расскажу?
- Если только недолго. Нам на заре в путь, а мы еще глаз не смыкали, - зевнул ЛоббиТобби.
- Ты ложись спать, а я начну рассказывать. Так всегда делала бабушка Мышка, когда не могла угомонить двенадцать внуков. - Мышка сложила лапки на животе и начала рассказ. – Если у тебя есть самое заветное желание, то имей в виду, что, высказав его вслух во второе майское утро, ты рискуешь получить его осуществление уже к концу дня. Почему, ты спросишь? Потому что всемилостивейшим повелением Ее королевского величества королевы фей каждое сокровенное желание, достигшие слуха любой из фей утром второго мая, должно быть исполнено - дабы таким образом отпраздновать день рождения единственной наследницы престола фей – прекрасной Авиталь. Авиталь была восхитительным ребенком. У нее были изумрудные глаза и изумрудные волосы, в то время как у всех других фей и глаза, и волосы были бирюзовыми. Во всем остальном внешне она не отличалась от своего народца, если не считать золотистых веснушек, покрывавших ее щеки и нос. Королева-мать говорила, что это следы слез умиления, оброненных Солнцем при виде чудесной малышки. И с Королевой никто не спорил, не потому что она была Королевой, а потому что маленькая принцесса и впрямь обладала чудесным, даже по меркам фей, даром. Кроме того, она умела прясть из солнечных лучей пряжу. О, нити этой пряжи совершенно необыкновенные! Говорят, что ими можно было зашить любую рану. И даже рану Вренеми! Теперь вы понимаете, почему Королева-мать сделала дочери такой грандиозный подарок? Поэтому прежде, чем неосторожно высказать вслух свое желание, подумай хорошо и прислушайся: не слышно ли хрустальных колокольчиков? Посмотри внимательно: не мелькают ли поблизости прозрачные крылышки.
- Хрустальные колокольчики, - сквозь сон повторил чайник, - почему хрустальные колокольчики?
- А и впрямь, почему хрустальные колокольчики? – Мышка перевела взгляд на Осень. – Мне бабушка никогда этого не объясняла.
- По правилам исполнения желаний, фея обязана оповестить о своем присутствии, позвонив в хрустальный колокольчик, – пояснила Осень.
Но этого почти никто не услышал, сон дунул всем в затылки и над полянкой послышалось четырехголосое похрапывание.
***
Рано утром, когда заплечный домик был пополнен гостинцами (сушеной малиной, наперстком варенья и даже подушкой из пуха одуванчика), настало время прощаться.
Мышка расчувствовалась и тайком смахивала слезинки, стараясь не смотреть в сторону сидящего с независимым видом Ксаверия. Он не любил прощаний, да и сам, как все коты в мире, предпочитал уходить по-английски, не прощаясь. Поэтому он не нашел ничего лучшего, как пригладить шерсть за ухом и расчесать усы, для чего принялся старательно вылизывать лапу, изредка бросая косые взгляды на Осень. Осень сидела на холмике, зябко кутала плечи в шаль и негромко напевала. Песня была похожа на колыбельную.
Там, далеко вдалеке
Звезды плещутся в реке,
И в рыбачьи снасти
Ловят рыбу-счастье...
- Ну что, - подытожил чайник, поправив крышечку, - долгие проводы - лишние слезы, как говориться. Пойдем, что ли?
- Пойдем, - отозвался мумзик.
Он еще раз оглядел провожающих, поправил лямки и, не говоря ни слова, потрусил на север.
- Ушли, – вздохнула мышка, - переживаю я за них.
- Не волнуйся, я еще целых два месяца буду наблюдать за ними. А когда придет черед Зимы, предупрежу обо всем и ее…
- О чем,- обо всем? – усмехнулся Ксаверий, - Они ж не в рябиновую рощу ушли, а в Листиранию. Вам туда ходу нет. Ты, конечно, приглядишь, чтоб они дошли. А вот Зима уже помочь ничем не сможет.
- Ксаверий, а ты бы пошел, проводил их, - набралась храбрости и попросила мышка.
- Еще чего! Да я вообще не знаю, о чем речь идет. Кто пошел, куда пошел – не знаю, не видел, слухов не слушаю, мышам не верю. – Ксаверий встал, отряхнул заднюю лапу и, обернувшись к Осени, закончил, - и с тобой тоже не знаком лично.
Жаль, что кот с ними не пошел(((
ОтветитьУдалить